| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
30. Святой Григорий Нисский. Новый миф о пещере
Церковь воспринимает свет истины через оконный проем, открытый пророками, и сетку наблюдений, между тем, образная стена Закона стоит отвесно; ибо Закон отбрасывает тень будущих благ, не дает узреть их реальную форму.
Истина же, что пребывает вблизи образа, находится позади стены. Вначале она делает Слово видимым Церкви благодаря Пророкам. Но настанет день, когда с приходом Евангелия она рассеивает всякое темное видение в образах, разрушая стену разделения. С этой поры воздух дома и свет неба смешиваются так, что ненужным становится более, чтобы свет, окружающий дом, проникал через окна, ибо само Солнце истинное освещает все находящееся внутри лучами Евангелия.
На Песню Песней, слово 5 (P.G. 44, 865 D)
31. Поль Клодель. Непреходящий Ветхий Завет
Ветхий завет, как история, лирическая поэзия, нравственные и обрядовые предписания, непостижим без того невидимого и грядущего присутствия, которое вплоть до малейших нюансов целиком его направляет и настраивает в самых затаенных отзвуках и со всех сторон создает вокруг него своего рода профетическое пространство. Ветхий Завет непостижим без Нового, что приходит для того, чтобы все наполнить, оправдать и объяснить. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не придет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не перейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5,17-18). Но поскольку буква закона сегодня превзойдена, то следует допустить, что если что-то и остается, то это что-то есть духовный смысл, подчиняющий себе и до малейших деталей наследующий первоначальный текст. Если до последней йоты закону суждено оставаться непреходящим, то лишь благодаря тому, что Бог вложил в него, а не по собственной его ценности, и потому мертвая буква должна уступить место животворящему духу...
Так, сегодня, как и вчера, как и позавчера, Священное Писание не перестает быть семенем Церкви, ибо ничего не утратило от своей рождающей и взращивающей силы. Это отнюдь не исторический документ, обращенный исключительно к современникам. За чередой поколений Господь наш только и свидетельствует, что миссия Его — в осуществлении пророчеств. Но Христос един со Своею Церковью, и потому мы вправе сказать также, что весь Христос, собранный и развернутый во времени, который есть Церковь, не делает ничего иного, кроме наполнения и исполнения. Отрешенная от обстоятельств, обычаев и побудительных причин, вызвавших ее к жизни, субстанция писаного слова вплоть «до последней черты» (бл. Августин) непрестанно обращается вслед за Отцами нашими и к нам самим. «Если зерно не умрет...», говорит Евангелие, если не утратит своей оболочки, чтобы стать под нашими розысками крахмалом и клейковиной...
Повсюду возвещается о Христе Иисусе, но иной раз Сам Иисус Христос являет себя и возвещает о Себе в различных ликах, а иной раз и мы сами постигаем Его, вступая по зову Его на начертанный им путь.
Introduction au Livre de Ruth, Le sens figure de l'Ecriture, (p. 87-88, 110-111 et 114)
32. Текст, приписываемый Епифанию. Свет Креста
Что же? Что за великая тишина распростерлась ныне над землею? Тишина и Одиночество: Великий Царь почил. Устрашенная земля погрузилась в раздумья, ибо Бог уснул во плоти Своей, дабы разбудить тех, кто почиют с начала мира...
Христос, божественное Солнце, уснул, и иудеи пребывают во мраке. Ныне же спасение для тех, кто живет на земле, и тех, кто уже веками пребывает под нею. Ныне спасение для всего Космоса, для мира видимого и мира невидимого... Сойдем же со Христом и воззрим на сокрытую вблизи Него и совершающуюся Тайну.
...Внемли глубокому смыслу Страстей Христовых. Внемли и воспой гимн славы. Внемли и прославь чудеса Божий. Воззри на то, как расцветают образы и исчезают тени; как отступает Закон, чтобы зацвела Благодать; как Солнце заливает всю землю; как ветшает древний завет и учреждается новый; как проходит все древнее и расцветает новое.
Два народа встретились на Сионе в момент Страстей Христовых: евреи и язычники, два владыки: Пилат и Ирод, и два первосвященника: Анна и Каиафа, дабы две Пасхи были отпразднованы вместе; одна — в последний раз, другая — Христова — в первый. Две жертвы были принесены в один вечер... Народ еврейский собрался вокруг пасхального агнца, народ языческий — дабы принести в жертву Бога, ставшего плотью. Один еще созерцает тень, другой спешит уже к Солнцу, к Самому Богу. Один все еще вызывает в памяти свое освобождение из Египта, другой уже готовится праздновать свое освобождение от греха...
И все это происходило на Сионе, во Граже Великого Царя. В этом центре земли совершалось Спасение Мира. Там Иисус между живым Отцом и живым Духом был признан Живым Сыном Божиим Пришедший в свете между ангелами и людьми, положенный как краеугольный камень между двумя народами, возвещенный и Законом и Пророками, созерцаемый на горе между Моисеем и Илией, исповеданный Богом между двух разбойников Он завершает в этот день дело спасения и жизни между живыми и мертвыми.
Он собрал два народа Своих, Он соединил живущих на небе и на земле... Отныне Пасха иудейская, Пасха Закона отжила свой срок; все то, что она содержала в прообразе и пророчестве, уже открылось. Новый Израиль и Новая Пасха! Древние тени исчезли. Они остаются в лоне нового Народа, что возрастает с каждым днем.
Слово на Страстную Субботу и Воскресение (P.G. 43, 440-441 et 468-469)1033
33. Святой Амвросий. Церковь, мистическая Ева
После сотворения человека, Моисей сообщил нам, что Бог создал и женщину: «И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену».
Такое деяние Божие зовет меня к пониманию чего-то большего, чем то, что я читаю. Апостол приходит на помощь моим розыскам, и когда я не могу уразуметь слова: «кость от костей моих и плоть от плоти моей» или другие: «она будет называться женою: ибо взята от мужа», — то их смысл он раскрывает мне в Духе Божием, говоря: «Тайна сия велика». Какая тайна? «И будут двое одна плоть», и «посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей», и еще: «мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его». Кто этот человек, ради которого жена покидает родителей своих? Та, кто покидает своих родителей, есть Церковь, собранная от народов языческих, Церковь, которой было слово пророческое: «забудь народ твой и дом отца». Кто же этот человек, как не Тот, о Котором говорил Иоанн Креститель: «Идущий за мною стал впереди меня»?
Из бока его, во время сна его Бог взял ребро, ибо Он-то, собственно, и спал, и покоился, и воскрес, потому что Господь воспринял его. Но что это за ребро, как не сила, не добродетель? Когда воин пронзил Его бок, тотчас оттуда истекли кровь и вода для жизни мира. Эта добродетель, эта жизнь мира — вот что такое ребро Христово. Ребро нового Адама, ибо первый Адам был создан душой живою, второй же есть Дух животворящий. Сей второй Адам — Христос; ребро же Христово есть жизнь Церкви1034. И потому мы — члены Тела Его, образованные от плоти Его и костей Его. И, может быть, об этом ребре сказал Он однажды: «я чувствовал силу, исшедшую их Меня»? Таково ребро, что было вынуто из Христа, не повредив Его телу, однако ребро это не телесно, но духовно, ибо Дух не разделился Сам в себе, но дарует Себя каждому, кто пожелает. Такова Ева, мать всех живущих. Мать эта есть Церковь. Бог основал ее на краеугольном Камне, на котором возвышается все Здание, крепко слаженное, дабы являть собою Храм Божий.
Так пусть же явится Бог! Да создаст Он эту жену, эту помощницу Адаму — Христу. Не потому ли Христу нужна помощница для Самого Себя, но ради нас, стремящихся и устремленных в Церкви к благодати Христовой. Ныне созидается этот Храм, ныне сотворяется эта жена. Вот почему Писание прибегает к новому слову: мы «утверждены, — говорит апостол Павел, — на основании Апостолов и пророков». Ныне же духовное жилище возрастает до святилища. — Гряди, Господи! Создай эту жену, возведи этот град. Ибо верую, что Он «построит мне город».
Вот жена, матерь всем, вот дом духовный, вот град, чей век — вечность, ибо смерть неведома ему. Он сам есть тот Иерусалим, что ныне виден на земле, но когда-нибудь будет восхищен выше Илии, перенесен выше Еноха. Енох был восхищен из опасения, как бы сердце его не заразилось злобой, но сей же град возлюбил Христос как супругу Свою, славную и святую, не имеющую пятна или порока. И сколь же лучше, что вместо одного человека все тело будет восхищено! Таково упование Церкви. Да, она будет восхищена, взята и преображена на небесах. Илия был унесен на огненной колеснице; будет унесена и Церковь. Ты мне не веришь? Поверь же, по крайней мере, апостолу Павлу, о котором сказал Христос: «Мы ... восхищены будем в облаках в сретение Господу».
Кто только не посылался на построение Града сего! Посылались патриархи, посылались пророки. Архангел Гавриил и бесчисленные полчища ангелов трудились над ним; и вот ныне все воинство небесное хвалит и воспевает Бога, ибо близко завершение Града. Многие посылались к нему;, но лишь Христос созидает его, — не один, ибо с Ним Отец. Но если бы даже Ему одному надлежало возвести его, то не себе присваивает Он честь столь великого творения. Когда Соломон строил храм свой, то, как написано, у него было семьдесят тысяч человек, носящих тяжести на своих плечах, восемьдесят тысяч каменотесов и три тысячи триста надзирали над строительством. Да придут все ангелы, небесные точильщики камней. Пусть обточат они все, что бугрится на этих камнях, которые суть мы сами, пусть снимут с нас всякую неровность. Да придут они, дабы погрузить нас на плечи свои! Ибо написано: «И принесут сыновей их на плечах».
Изложение Евангелия от Луки, 1. 2, п. 85-89 (P.L. 15, 1584-1586)
34. Святой Павлин Ноланский. Христос, страдающий в Своих членах
С начала веков Христос страждет в тех, кто принадлежит Ему. Он и есть начало и конец, некогда сокрытые в Законе, ныне же раскрытые Евангелием, Он есть Господь, всегда прославляемый, страждущий и торжествующий в святых своих. В Авеле, убитом братом своим, в Ное, осрамленном сыном, в Аврааме, изгнанном из страны его, в Исааке, предложенном в жертву; в Иакове, ставшем рабом, в Иосифе проданном; в Моисее, подкидыше и беглеце; в пророках, побиваемых камнями и избиваемых; в апостолах, растоптанных или брошенных в море; во многих и разных муках святых свидетелей, всегда предаваемых смерти. И ныне всегда Он несет наши муки и горести; для нас Он всегда — муж, покрытый язвами и несущий немощи наши; без Него мы не смогли бы их понести: Он Сам, говорю я, и ныне еще в нас и за нас несет все горести мира, дабы сокрушить их в себе и в испытании стяжать достоинство. И в тебе Он страждет, подвергшись поношениям, и Его-то мир ненавидит в тебе1035.
Письмо 38, n. 3 (P.L. 61, 359)
35. Север Антиохийский. Добрый самаритянин
...Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон. Христос прибегнул здесь к обозначению рода; Он не сказал, «кто-то шел», но «некоторый человек». Ибо этот отрывок говорит обо всем человечестве. Потому что все человечество вслед за Адамом, преступившем заповедь Господню, покинул ту мягкую возвышенность, где пребывало оно в беспечальном великолепии рая. что по праву была названа Иерусалимом, словом, означающим Мир Божий, и направилось в Иерихон, страну пустынную и низменную, где царит удушающая жара. Иерихон — это лихорадочная жизнь мира сего, жизнь, идущая вразрез с Богом, которая тащится по низу и приводит к духоте и истощению в пламени постыдных желаний.
Как только человечество свернуло с правого пути к такой жизни, как только повлеклось оно сверху вниз по наклонной плоскости, полчище диких бесов набросилось на него наподобие шайки разбойников. Они стащили с него одеяние совершенства, не оставили ему ни малейшей крепости душевной, лишили его чистоты, правды, благоразумия и всего того, чем запечатлен образ Божий; многими ударами различных грехов они повергли его на землю и наконец оставили полумертвым.
...Прошел Закон, данный Моисеем; он взглянул на поверженное и агонизирующее человечество. Поистине священник и левит из притчи символизируют Закон, ведь он-то и ввел левитское священство. Но если Закон и посмотрел на человечество, однако по недостатку силы не сумел привести его к полному исцелению, он не сумел поднять того, кто лежал распростертым. И по недостатку энергии ему неизбежно пришлось удалиться после тщетной попытки. Ибо Закон приносил дары и жертвы, как сказал Павел, «не могущие сделать в совести совершенным приходящего», «ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи».
Наконец появляется самарянин. Недаром Христос самарянином назвал самого Себя. Ибо, обращаясь к учителю Закона, хорошо говорившему о нем, Он старается показать ему словами Своими, что то был ни священник, ни левит, одним словом, ни один из тех, кому надлежало поступать по Закону Моисееву, но Он Сам. пришедший Закон исполнить и разъяснить делами Своими, «кто мой ближний» и что значит «возлюбить как самого себя», Он, о Коем говорили иудеи в обиду: «Ты — самарянин, бес в тебе»...
Самарянин же, странствующий, который и был Христос — ибо поистине пребывал Он в странствии, — видит того, кто лежит распростертым. Он не проходит мимо, ибо цель Его пути в том и состояла, чтобы «посетить» нас, ради кого Он и сошел на землю, ради кого и пожил Он на земле. Ибо Он не только явился людям, но и говорил с ними... На язвы пролил Он вино, вино Слова, но, поскольку для таких глубоких ран оказалось оно слишком крепким, он добавил еще и масла, так что навлек на Себя за свою мягкость и «филантропию» упреки фарисеев, коим Он должен был ответить: «Научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы». Затем он погрузил раненого на вьючное животное — обозначив тем самым, что Он возвышает нас над нашими животными страстями, Он, Кто также и несет нас в Себе, делая нас «членами Своего тела».
Затем Он ведет человека в гостиницу. «Гостиницей» называет Он Церковь, ставшую пристанищем и вместилищем всех. Не слышим мы от Него слов, родившихся под строгой сенью закона и ветхозаветного культа: «Аммонитянин и моавитянин не войдут в Церковь Божию», но слова «Идите научите все народы», а также «Во всяком народе боящийся Господа и делающий правду приятен Ему». И прибыв в гостиницу, добрый самарянин проявил о спасенном Им еще большую заботливость: когда Церковь была образована из народов мертвых во многобожии (или тех, кто умер во многобожии), Сам Христос пребывал в ней, со всякою милостью...
И содержателю гостиницы — изображающему апостолов, пастырей и учителей, что заступили на Его место, Он дал, уходя — поднявшись на небо, — два динария, дабы тот позаботился о больном. Под этими двумя динариями разумеем мы два Завета, Ветхий и Новый, Завет Закона и Пророков и завет Евангелия и постановлений апостольских. Оба они исходят от одного Бога и несут единственный образ единственного Бога Всевышнего как динарии — образ кесаря, и они запечатлевают в сердцах наших те же царственные черты посредством святых слов, ибо один и тот же Дух Святой произнес их. Пусть же убирается Мани и предшественник его Маркион, эти безбожники, что приписывают два Завета двум разным богам! Это два динария одного царя, в одно и то же время и с равным правом данные Христом содержателю гостиницы.
И вот после того, как пастыри святых Церквей получили эти два динария, которые удалось им умножить кропотливыми трудами своего апостольства, после того, как они потратили их на себя, ибо деньги духовные, которые суть слово возвещенное, когда их тратят, не уменьшаются, но возрастают, каждый из них скажет вернувшемуся Хозяину: «Господин: два динария ты дал мне, вот, истратив их на тебя, я приобрел другие два», за которые я купил стадо. И Господь ответит: «Хорошо, добрый и верный раб, в малом ты был верен, над многим тебя поставлю, войди в радость Господа твоего!»1036.
Слово 891037
36. Максим Туринский. Женщина у мельничего жернова
Женщина положила закваску в тесто, как сказано в Писании.
Кто же эта женщина, как не святая Церковь, что день за днем стремится положить учение Христово в глубину наших сердец?
Да, Церковь есть эта женщина, но она — и другая, та, что сидела у мельничьего жернова и о ней сказал Господь: «Две мелющие в жерновах, одна берется, другая оставляется».
Она, святая Церковь, сидит у жернова, и камни ее суть Закон, Апостолы и Пророки. Когда она наставляет катехуменов, она перебирает и растирает твердое зерно язычества.
Затем она перемалывает людей в мягкую муку, дабы эта мука была готова принять закваску Крови Нового Завета.
Под закваской подразумеваю я Страсти Господни. Вера, исповедуемая новокрещенным, и есть закваска его спасения.
Без закваски Крови и закваски веры ничто не делается благодатным и твердым хлебом вечной жизни.
Но если Весть радости говорит о двух женщинах, занятых на мельнице, и если одна из этих женщин — Церковь, что движет камнями мельницы вечного спасения, то другая не есть ли Синагога?
Она также мелет на мельнице Моисея и Пророков, но мелет тщетно, как говорит Апостол об иудеях: «Они имеют ревность в Боге, но не по рассуждению».
И тщетно мелет Синагога, ибо не примешивает к тесту своему закваски учения Христова.
Святая Церковь берется для вечного покоя; она приготовила для Господа мир святости.
Жестокая Синагога оставлена у своего жернова, обреченная вечно вращать камнями своего неверия1038.
37. Исаак Здезды. Мария, Церковь и душа
...Глава и тело: одно Целое, единственный Христос. У одного Бога на небе и на земле — одна мать. Множество сыновей и все же один. И все же Глава и члены суть один Сын и более одного, так Мария и Церковь — одна мать и более, чем одна, одна дева и более, чем одна.
Одна и другая — мать, одна и другая — дева. Одна и другая зачинает от одного и того же Духа без телесного сближения. Одна и другая дают Богу Отцу потомство: Мария без всякого греха увенчала Главой его Тело; Церковь в отпущение всех грехов дает этой Главе свое тело. Одна и другая есть матерь Христа, но ни одна из них не порождает Его целиком без другой.
Так и в богодухновенном Писании то, что повсеместно говорится об этой Деве-Матери, которая есть Церковь, говорится конкретно и о Марии; и то, что непосредственно говорится о Марии, Деве и Матери, по праву относится в общем смысле и к Деве и Матери Церкви, так что сказанное об одной почти без различия и разделения относится также и к другой1039.
Всякая верующая душа есть также супруга Слова Божия, мать, дочь и сестра Христова. Каждая верующая душа должна именоваться и девственной и плодоносной.
И то же самое повсеместно относится к Церкви, конкретно к Марии, непосредственно ко всякой верующей душе: сама Премудрость Божия говорит это, ибо она есть Глагол, Слово Отчее.
Говорится также: «И я пребуду в наследии Господа». Ибо наследие Господа во всеобщем смысле — это Церковь, в особом смысле — это Мария, в единственном смысле — всякая верующая душа.
Во чреве Марии, как в дарохранительнице, Христос пребывал девять месяцев. В дарохранительнице веры церковной пребывает Он до скончания века. В познании и любви верующей души пребудет Он во веки веков.
Проповедь 61 на Успение (P.L. 194, 1863 et 1865)
38. Гийом Овернский. Неспешный приход поклонения Богу
Если кто-то спросит, почему столько тысяч лет терпел Господь такое убожество и несовершенство в поклонении Ему, почему не пришел Он раньше ради славы Своей и нашего спасения, мы ответим приблизительно так.
Есть лишь небольшое число людей в этом мире, т.е. один народ иудейский был способен воспринять начала и как бы азбуку совершенного поклонения Богу; если его пришлось подвигнуть к этому чудесами и в каком-то смысле понудить постоянными ударами кнута, хотя ему и помогали отеческие традиции, то сколь же менее, должно быть, весь мир и всечеловеческая община были способны к такому совершенству. Стало быть, сносил Господь это несовершенство в поклонении Ему, пока не пришла полнота времен; ведь сносит он неопытность детей и малость растительных семян и малость в животных, пока после некоторого развития они не достигают, наконец, величины, необходимой для их совершенства.
Если мы хотим глубже подойти к сути дела, то следует нам понять, что подобное возражение равнозначно вопросу, почему люди рождаются малыми детьми, а не взрослыми и бородатыми, почему яйценосные животные кладут яйца и малыши их не рождаются сразу развитыми животными. Поклонение Богу и истинная религия родились в мир в состоянии младенческом, как бы малым ребенком, по причине несовершенства и первоначальной неготовности людей в целом.
О Таинстве Евхаристии, гл. 2,(Opera, Paris. 1674. Т. I, p. 473. cpl. 2)
39. Кардинал Фаульхабер. Почему Спаситель родился там поздно
«Почему Спаситель родился так поздно?» — «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5, 17). В осуществлении домостроительства нашего спасения нет никакого перерыва, но и никакой торопливости. Никакой остановки, но также и никакой порывистости...
Богочеловек родился лишь тогда, когда засияли огоньки мессианских пророчеств и мир созрел для того, чтобы принять своего Спасителя и Царя. Так не спрашивайте же, почему Спаситель родился так поздно! Он не должен был быть только манной небесной и даром Всевышнего, Он должен был быть еще и «плодом земли» (Ис. 4, 2) и «произрастанием» земли (Ис. 45, 8). Не подобало Ему пронестись над миром во мгновение ока, но Он должен был медленно произрастать из земли, как растение. В то же время языческое человечество должно было сначала вкусить в полной мере нищету разделенности с Богом и вдосталь насытиться всею горечью... Божественному Провидению, чтобы совершить свою воспитательную работу, потребовалось время. Вот почему Спаситель пришел так поздно.
Евреи и христиане перед лицом расизма, 1935, стр. 81-82